1107 Восемьсот девяносто третья ночь
Когда же настала восемьсот девяносто третья ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что царь Афранджи написал халифу, повелителю правоверных Харуну ар-Рашиду письмо, в котором умолял его, прося о своей дочери Мариам, и ходатайствовал о милости написать во все мусульманские страны приказ, чтобы Мариам разыскали и отослали с верным посланием из слуг его величества, повелителя правоверных. И между прочим в письме заключалось: „А за помощь нам в этом деле мы назначим вам половину города Румы великой, чтобы вы строили там мечети для мусульман, и будет вам доставляться его подать“.
И после того как царь написал это письмо, по совету знатных людей своего царства и вельмож правления, он свернул его и позвал везиря, который был назначен везирем вместо кривого везиря, и приказал ему запечатать письмо царской печатью, и вельможи правления тоже припечатали его, поставив на нем сначала подпись своей руки. А потом царь сказал своему везирю: «Если ты приведёшь её, тебе будет от меня надел двух эмиров, и я награжу тебя одеждой с двумя нашивками». И он отдал везирю письмо и приказал ему отправиться в город Багдад, Обитель Мира, и вручить письмо повелителю правоверных из рук в руки.
И везирь выехал с посланием и ехал, пересекая долины я степи, пока не достиг города Багдада. И, вступив в город, везирь провёл там три дня, устраиваясь и отдыхая, а потом он спросил, где дворец повелителя правоверных Харуна ар-Рашида, и ему указали его. И, достигнув дворца, везирь попросил у повелителя правоверных разрешения войти, и халиф разрешил ему. И везирь вошёл к ар-Рашиду и, поцеловав перед ним землю, подал ему письмо от царя Афранджи и с ним диковинные подарки и редкости, подходящие для повелителя правоверных. И когда халиф развернул письмо и прочитал его и понял его содержание, он тотчас же велел своим везирям написать письма во все мусульманские страны, и они это сделали, и изъяснили в письмах облик Мариам и облик Нур-аддина, и обозначили его имя и её имя, и упомянули, что они беглецы, так что всякий, кто их обнаружит, пусть схватит их и отошлёт к повелителю правоверных. И они предостерегли наместников, чтобы те не оказали в этом промедления, беспечности или небрежения. И затем письма запечатали и разослали с гонцами к наместникам, и те поспешили с исполнением приказа и принялись искать во всех городах тех, у кого был указанный облик.
Вот что было с этими правителями и их подчинёнными. Что же касается Нур-ад-дина каирского и Мариам-кушачницы, дочери царя Афранджи, то после бегства царя и его войска они в тот же час и минуту сели на коней и направились в страны Сирии, и покрыл их покрывающий, и они достигли города Дамаска. А объявления о розыске, которые разослал халиф, опередили их в Дамаске на один день, и эмир Дамаска узнал, что ему приказано схватить обоих беглецов, когда он их найдёт, и доставить их к халифу.
И когда был день их прибытия в Дамаск, подошли к ним соглядатаи и спросили их, как их имена, и беглецы сказали правду и рассказали свою историю и все, что с ними случилось, и их узнали, и схватили, и взяли, и привели их к эмиру Дамаска, и тот отправил их к халифу в город Багдад, Обитель Мира.
И по прибытии туда, попросили разрешения войти к повелителю правоверных Харуну ар-Рашиду, и тот позволил, и прибывшие вошли, и поцеловали землю меж его руками, и сказали: «О повелитель правоверных, эта девушка
Мариам-кушачница, дочь царя Афранджи, а это – Нур-ад-дин, сын купца Тадж-ад-дина каирского, пленник, который испортил её против воли её отца и украл её из его страны и царства и уехал с нею в Дамаск. Мы нашли их, когда они вступили в Дамаск, и спросили их, как их зовут, и они ответили нам правду, и тогда мы привели и доставили их к тебе».
И повелитель правоверных взглянул на Мариам и увидел, что она стройна ростом и станом, говорит ясной речью, красавица среди людей своего времени, единственная в свой век и столетие, и обладает сладостным языком, твёрдым духом и сильным сердцем. И когда Мариам подошла к халифу, она поцеловала землю меж его руками и пожелала ему вечной славы и счастья и прекращения бед и напастей. И халифу понравилась красота её стана, нежность её речи и быстрота её ответов, и он спросил её: «Ты ли – Мариам-кушачница, дочь царя Афранджи?» И Мариам ответила: «Да, о повелитель правоверных и имам единобожников, охранитель в боях веры и сын дяди господина посланных». И тогда халиф обернулся и увидел, что Али Нур-ад-дин – красивый юноша, прекрасно сложенный, подобный светящейся луне в ночь её полноты, и спросил его: «Ты – Нур-ад-дин, пленник, сын купца Тадж-ад-дина каирского?» И Нур-ад-дин ответил: «Да, о повелитель правоверных и опора всех к нему направляющихся». – «Как ты похитил эту женщину из царства её отца и убежал с нею?» – спросил халиф. И Нур-ад-дин принялся рассказывать ему обо всем, что с ним случилось, с начала до конца, и, когда он кончил свой рассказ, халиф удивился всему этому до крайней степени, и его охватил от удивления великий восторг, и он воскликнул:
«Сколь много приходится терпеть мужам!..»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.