1155 Девятьсот тридцать седьмая ночь
Когда же настала девятьсот тридцать седьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что Абу-Кир с Абу-Сиром упрекали друг друга, и Абу-Кир сказал: „Как ты знакомый царя, так и я тоже его знакомый, – и если захочет великий Аллах, я сделаю так, что он тебя полюбит и окажет тебе ещё большее уважение ради меня. Он не знает, что ты мой товарищ, и я осведомлю его о том, что ты мой товарищ, и поручу тебя его заботам“. – „Меня не надо поручать, – ответил Абу-Сир. – Аллах, смягчающий сердца, существует, и царь со всеми вельможами полюбил меня и дал мне то-то и то-то“.
И он рассказал Абу-Киру свою историю и затем сказал: «Сними с себя одежду за сундуком и входи в хаммам, и я войду с тобой, чтобы растереть тебя мочалкой».
И Абу-Кир снял то, что на нем было, и вошёл в хаммам, и Абу-Сир вошёл с ним, и натёр его, и намыл, и одел, и занимался им, пока тот не вышел. И когда он вышел, Абу-Сир принёс ему обед и напитки, и все люди удивлялись великому уважению его к Абу-Киру.
И после этого Абу-Кир хотел дать ему что-нибудь, но Абу Сир поклялся, что не возьмёт с него ничего, и сказал: «Стыдись такого дела – ты ведь мой товарищ, и между нами пет различия».
И затем Абу-Кир сказал Абу-Сиру: «О товарищ, клянусь Аллахом, этот хаммам великолепен, но твоя работа в нем неполная». – «А в чем же её недостаток?» – спросил Абу-Сир. И Абу-Кир сказал: «В лекарстве, то есть в тесте из мышьяка и извести, которое с лёгкостью удаляет волосы. Сделай такое лекарство, и когда царь придёт, предложи его ему и научи его, как удалять им волосы. Он полюбит тебя сильной любовью и окажет тебе уважение». – «Ты прав, – сказал Абу-Сир. – Если захочет Аллах, я это сделаю».
И Абу-Кир вышел, и, сев на мула, отправился к царю, и вошёл к нему, и сказал: «Я тебе искренний советчик, о царь времени». – «А каков твой совет?» – спросил царь. И Абу-Кир сказал: «До меня дошёл один слух, а именно, что ты построил хаммам». – «Да, – ответил царь, – ко мне пришёл один человек, чужеземец, и я открыл для него хаммам, как открыл для тебя красильню. Это хаммам великолепный, и он украсил мой город».
И царь стал рассказывать Абу-Киру о прелестях хаммама, и Абу-Кир спросил его: «А ты туда ходил?» – «Да», – отвечал царь. И Абу-Кир воскликнул: «Хвала Аллаху, который спас тебя от того негодяя, врага веры, то есть банщика!» – «А что с ним такое?» – спросил царь. И Абу-Кир молвил: «Знай, о царь времени, если ты войдёшь в хаммам после сегодняшнего дня, ты погибнешь». – «Почему?» – спросил царь. «Банщик, – ответил Абу-Кир, – твой враг и враг веры. Он побудил тебя устроить этот хаммам только потому, что хотел дать тебе в нем яду. Он приготовил для тебя что-то, и когда ты войдёшь в хаммам, он принесёт это тебе я скажет: „Вот лекарство, – всякий, кто помажет им себя внизу, с лёгкостью сбросит оттуда волосы. А это вовсе не лекарство, но великая болезнь и убийственный яд. Этому негодяю обещал султан христиан, если он тебя убьёт, освободить его жену и детей из плена, так как его жена и дети в плену у султана христиан. Я был с ним вместе в плену, в их землях, но я открыл красильню и стал им красить ткани в разные цвета, и люди смягчили ко мне сердце царя, и царь спросил: «Чего ты требуешь?“ И я потребовал от него освобождения, и он меня освободил, и я пришёл в этот город.
И я увидел этого человека в хаммаме и спросил его я сказал: «Как произошло твоё освобождение и освобождение твоей жены и детей?» И он ответил: «Я, и моя жена, и мои дети все ещё в тепу. Царь христиан собрал диван, и я присутствовал там вместе со всеми, кто присутствовал, и стоял среди прочих людей. И я услышал, как они рассказывали царю разные истории и вспомнили о царе этого города, и царь христиан вздохнул и сказал: „Не победил меня никто в мире, кроме царя такого-то города. Всякому, кто ухитрится его убить, я дам все, что он пожелает“. И я подошёл к царю и спросил его: „Если я ухитрюсь его убить, освободишь ты меня, мою жену и моих детей?“ И царь христиан сказал: «Да, да, я освобожу вас и дам тебе все, что ты пожелаешь. И мы с ним сговорились об этом.
Он послал меня на корабле в этот город, и я пошёл к здешнему царю, и царь построил для меня этот хаммам, и мне остаётся только убить его. И тогда я пойду к царю христиан, выкуплю мою жену и детей и попрошу у него чего-нибудь».
И я спросил его: «Какую хитрость ты придумал, чтобы убить его?» И он сказал: «Это хитрость лёгкая, легче не бывает. Он придёт ко мне, в этот хаммам, а я сделаю для него снадобье с ядом, и когда он придёт, я скажу ему: „Возьми это лекарство и помажь им себе внизу, от него падают волосы“. И он возьмёт лекарство и помажет им себя внизу, и яд будет в нем играть один день и одну ночь, пока не распространится до сердца, и тогда он погибнет, и конец».
И когда я услышал эти слова, я испугался за тебя, так как твоя милость» лежит на мне, и вот я рассказал тебе об этом».
И когда царь услышал эти слова, он разгневался сильным гневом и сказал: «О красильщик, скрывай эту тайну!» А затем он пожелал войти в хаммам, чтобы пресечь сомнение уверенностью.
И когда царь вошёл в хаммам, Абу-Сир оголился, по своему обычаю, и занялся царём и натёр его, а после этого он сказал: «О царь времени, я приготовил лекарство, чтобы удалить нижние волосы». И царь сказал: «Принеси его мне». И Абу-Сир принёс ему лекарство, и царь почувствовал, что у него противный запах, и уверился в том, что это яд.
И он рассердился и закричал приближённым: «Держите его!» И приближённые схватили Абу-Сира, а царь вышел, исполненный гневом, и никто не знал, почему он разгневался. И гнев царя был так силён, что он никому ничего не сказал и никто не осмелился его спросить.
И потом он оделся, и пошёл в диван, и призвал к себе Абу-Сира, связанного по рукам, и потребовал капитана, и тот явился. И когда капитан явился, царь сказал ему: «Возьми этого негодяя и положи его в мешок, положи ему туда два кинтара негашёной извести и завяжи мешок с Абу-Сиром и известью, а потом положи мешок в лодку и подъезжай к моему дворцу. Ты увидишь, что я сижу у окна, и скажешь мне: „Бросить мне его?“ И я скажу: „Бросай!“ И когда я тебе это скажу, брось мешок в воду, чтобы известь стала гашёной, и тогда Абу-Сир умрёт, утонувший и сожжённый».
И капитан сказал: «Внимание и повиновение!» А затем он увёл Абу-Сира от царя на остров, находившийся против царского дворца, и сказал ему: «О такой-то, я один раз пришёл к тебе в хаммам, и ты оказал мне уважение и сделал все, что было обязательно. Я очень у тебя наслаждался, и ты поклялся, что не возьмёшь с меня платы, и я полюбил тебя сильной любовью. Расскажи мне, что у тебя произошло с царём и что ты ему сделал дурного, что он на тебя так рассердился и приказал мне, чтобы ты умер этой скверной смертью?» – «Клянусь Аллахом, – сказал Абу-Сир, – я ничего не сделал, и мне не ведомо, какой я совершил с ним грех, чтобы заслужить это…»
И Шахразаду застигло утро, и она прекратила дозволенные речи.