|
|
904 Шестьсот девяносто восьмая ночь
Когда же настала шестьсот девяносто восьмая ночь, она сказала: «Дошло до меня, о счастливый царь, что везирь Абу-Амир собрал подарок ещё больший, чем первый и отослал его, а с ним и девушку, и написал такие стихи:
«Владыка – вот солнце (а луна была первою)
Идёт, чтобы с месяцем они повстречались.
Вот, жизнью клянусь я, встреча, счастье несущая.
Так будь с ними в Каусаре и в райских селеньях.
Аллахом клянусь, им нет по прелести третьего,
Тебе же по власти нет над миром второго».
И удвоилась власть везиря у ан-Насира, а потом ктото из его врагов донёс ан-Насиру, что у него сохранился остаток любви к мальчику и что он всегда предаётся воспоминаньям о нем. И ан-Насир сказал доносчику: «Не болтай языком, не то я заставлю отлететь твою голову!» – и написал везирю от имени мальчика записку, в которой стояло: «О мой владыка, ты знаешь, что ты был для меня единственным, и я всегда с тобою благоденствовал. И если я теперь у султана, то все же хочу уединиться с тобою. Но я боюсь ярости царя; придумай хитрость, чтобы вызвать меня от него». И Насир послал эту записку с маленьким мальчиком и наказал ему сказать: «Эта записка от такого-то, и царь никогда с ним не говорил».
И когда Абу-Амяр прочитал записку и евнух наврал ему, он почуял яд в напитке и написал на обороте письма такие стихи:
«Пройдя испытания судьбы, подобает ли
Мужам рассудительным бежать в чащу львиную?
Нет, я не из тех, чей ум любовь одолеть могла,
И ведомы хорошо мне речи завистников.
Хоть был ты моей душой, послушно я дал тебя,
И как же душа вернётся, тело покинувши?»
И когда ан-Насир прочитал ответ, он удивился догадливости везиря и не хотел больше слушать доносчиков на него. И потом он спросил везиря: «Как ты выпутался из сетей?» И тот ответил: «Мой ум не опутан сетями любви».